Начало
Ярый остановился и зазевался, перебирая пальцами и оставляя глубокие следы от когтей на мягком, податливом песке. Здесь сильно пахло солью. Солью и влагой. Пес мотнул головой, чихая, и снова побежал вперед, перебирая сухими, но сильными лапами, которые выносили его далеко вперед. Вскоре пейзаж сменился. Океан, огромный великан, ревел и шумел, храня в глубине своих вод много тайн и разных живых существ, о которых динго даже не слышал. Ярый немного затормозил, но уже не остановился, а лишь свернул, теперь потрусив вдоль берега. Ему было некогда любоваться красотами, его подгонял урчащий желудок. Обычно на побережье можно было найти хотя что-нибудь. То могла быть дохлая рыба, молоденькие крабы с ещё неокрепшим панцирем, зазевавшаяся чайка. Хотя бы что-то из этого могло сейчас поднять дух голодного и озлобленного динго.
Ветер трепал его желтую, выгоревшую шкуру, набегающие волны то и дело грозили намочить крепкие лапы, оставляющие за собой глубокие следы, а воздух, насыщенный солью, забивал ноздри и мешал адекватно воспринимать запахи.
Однако сегодня был счастливый день для Берсерка. Через добрый километр он наконец-таки учуял запах еды. Впереди, на берегу сидела белогрудая чайка с подбитым крылом. Но к несчастью Ярого, птица сидела боком к нему и прекрасно видела хищника. Динго опустил голову, настороженно поднял уши, весь вытянулся в струнку и как можно легче и пружинистее побежал вперед. Иногда он делал остановки, замирал, надеялся, что жертва отвернется. Однако зеркальный, черный глаз, как око Саурона, безустанно смотрел на приближающуюся смерть в упор.
- Давай... Давай... Ещё чуть-чуть,-внутри у пса все напряглось, и он был готов кинуться вперед в любой момент. Секунда и пес бежит вперед, размахивая хвостом для лучшей координации. А птица как будто этого и ждала. Жалобно, противно вскрикнув, она резко вскочила и взмахнула крыльями. Истошно крича, чайка кинулась к воде, стараясь взлететь. Но Ярый был быстрее, он подпрыгнул, ловя пастью беглянку, резко сжимая пасть и уже в воздухе начиная мотать головой, стараясь разорвать. Чайка забилась в предсмертных судорогах, расправила крылья и вписала ровно псу в глаз. Динго завыл и разжал пасть, отпрыгивая и жмурясь, а проворная птица рванула в море, прочь от смерти, не понимая, что в глубине океана её поджидает не лучшая участь. Волны подхватили легкое тело и унесло в глубину. Ярый же, заметит пропажу, рванул сначала в воду, но не проплыв и пары метров, вернулся к берегу. Он был безумно зол. Выл, рычал, гавкал, прыгал и крутился, пытаясь прихватить зубами собственный хвост.
- Чертова птица!- рявкнул он и рухнул на берег, положив голову на лапу и стукая хвостом по песку.

Позади раздался ехидный голос самки. Пес поднял голову и обернулся, немного скалясь. Но тут же мышцы его морды расслабились - рядом стояла старая знакомая. При виде сородича, Ярый не удержался и вильнул хвостом, поднимаясь и отряхивая шерсть от мокрого песка.
- Здравствуй, Вив,- довольно проурчал кобель и приблизился, вытягивая голову, касаясь носом шеи и принюхиваясь к самке. Да, эту самку Ярый любил. Она не была болтлива или излишне надоедлива, голос её был приятен слуху динго, а речи такие едкие и крепкие, никаких телячьих нежностей.
- Рад видеть тебя, тасманский бес. Не что, чтобы не задался, скорее...- пес приподнял одну переднюю лапу и поднял голову, демонстрируя, что задумался. Все таки не подобрав подходящего слова, он фыркнул и дернул хвостом, усаживаясь снова на песок.
- Ну да ладно, со мной то все понятно. Хреновый из меня охотник на мелкую дичь, а ты то чего? Редко сытого нашего увидишь на побережье,- выгоревшая на солнце морда расплылась в едкой усмешке. Когда динго улыбался так, то обе стороны его морды становились зловеще уродливыми и нагоняли ужас на совсем молоденьких сородичей.
- Нет, эту детку таким не испугаешь... Не зря же её зовут Ржавчиной, если такая прицепится, то хрен её выведешь,- несмотря на кажущееся отвращение, Ярый не испытывал к самке негатива. Он не очень любил словесных перепалок, посему не был соперником Вив в этой стезе. Зато он был достаточно крупным и сильным, чтобы навалять любому, кто решится в одиночку приставать к кобелю. Однако эту молоденькую самку трогать он не хотел. Наверное, в благодарность за его благосклонность и самая рыжая не особо подшучивала над Берсерком. А может все было как раз и наоборот, но когда б это кого волновало.